Два шага ко спасению

Для тех, кто еще не в курсе, хочется пояснить, что этот праздник - никакая не встреча весны с зимой, а тем более зимы - с весной. Последняя приходит к нам исключительно после Пасхи. Поздняя Пасха - поздняя весна, ранняя - и цвести всё начинает у нас пораньше. То есть в апреле уже. И исключительно от Воскресения Христова всё у нас здесь и зависит.
А Сретение - это удивительный и невозможный для языческого сознания праздник. Я бы даже сказал, знаменующий смирение Бога - пред человеком. Господь вручает Себя в руки правоверного Симеона. И в его лице - как бы в руки каждого из нас. Вернее тех, которые готовы принять Бога. То есть обрести свободу быть с Ним - вместо мерзости тления и смерти. И мир и любовь в душе - вместо пошлости всевозможных страстей.
И более того, мы можем принять Его не только как праведный Симеон, но и в сердце свое. В Душу. Ведь те, кто причащаются, обретают Дух истины и вечности. А что ожидает не принимающих святых Таин, можно увидеть на иконе Страшного Суда. Или, в крайнем случае, на полотнах Босха или Брейгеля, которых эта икона вдохновила на многие их сюжеты.
С Праздником, братья и сестры. Не уподобляйтесь язычникам.

С праздником Покрова, братья и сестры.
Мне кажется, мы не достаточно глубоко понимаем его значение. Связываем Покров почти исключительно с греками. А если поразмыслить, то интересно заметить, что во время похода Аскольда и Дира на Византию, Киев, как и ныне, не являлся столицей самостоятельного государства. (Бедный Киев: что же ему так не везет...) Как и сегодня, Русь тех времен была обложена данью, правда, тогдашнего Хазарского Каганата.
Не необходимость ли выплачивать эту дань и толкнула киевское воинство на грабительский набег в 860 году?
Но 200 кораблей воинства непросвещенных россов были частью потоплены, частью разбросаны по морю против Царьграда, поскольку Пресвятая Богородица покровительствовала тогда православным грекам.
Но и к варварам из Киева Владычица отнеслась милостиво. Известно, что бояре и дружинники росов приняли тогда крещение. В том числе и сам Аскольд, который был наречен Николаем в честь великого святителя.
Таинство над росами совершил сам патриарх Константинопольский Фотий. Это, как мы сказали бы сегодня, знаковое событие, и историки именуют его даже первым или Аскольдовым (иногда Фотиевым) крещением Руси.
Так что очень не случаен праздник Покрова Пресвятой Богородицы, у греков не празднуемый, а у нас почитающийся великим. Тогда еще, то есть 1 155 лет назад, Владычица покрыла древних росов Своим омофором.
Мати Божия, не остави нас.

Мне так и не удалось выяснить (из достоверных источников) было ли явление Матери Божией на одном из блок-постов в Донецке? А так же в Буденовске и Цхинвале в свое время?
В Донецкой земле скорей всего - нет.
А в двух других случаях, возможно - да. Потому что Матерь Божия посещением Своим дарует нашему воинству - победу. Так, и не единожды, было в Москве, потом в Новгороде, в Рязанских пределах... Так было и в Почаеве.
(Интересно, что Владычица наша почему-то не даровала свою защиту граду Киеву. Если я не ошибаюсь, ни разу, начиная от Мамаева нашествия, и заканчивая нынешним пленением этого града русского.)
Сегодняшний праздник ведь и установлен в память об избавлении Успенской Почаевской Лавры от турецкой осады в 1675 году. Тогда войска мусульман подошли к обители 20 июля (2 августа по нов. стилю). Взять монастырь для этой орды не представляло никакого труда. Что было делать братии?
Только одно: уповать на защиту своей Заступницы и своего игумена, преподобного Иова Почаевского (1651).
Видимо, все три дня и три ночи осады молились они, и утром 23 июля над лаврой вдруг явилась Матерь Божия с ангелами, которые держали в руках обнаженные мечи. Преподобный Иов так же находился возле Богородицы.
Это небесное воинство увидели и мусульмане. И что они сделали, как отреагировали на это грозное предупреждение своей возможной гибели?
Они стали стрелять по ангелам. То есть по духам бесплотным. Ну... турки, что с них возмешь.
Однако стрелы, не достигнув цели, поворачивали назад и разили тех, кто их выпустил. И то ли не понимая причины своей гибели, то ли в полном смятении и безумии, они стали стрелять уже друг в друга и бросились от Лавры, как черти от ладана. И только совсем уж единицы турок действительно потом вразумились, приняли постриг и стали насельниками великой Почаевской обители.
В эти дни там был совершен пятитысячный Крестный ход протяженностью в 15 километров. Конечно же, с молитвами об освобождении Земли Русской от иноплеменного ига...

Пресвятая Богородице, избави нас от междуусобной брани и от осады иноплеменными.

Вы замечали, сестры и братья, что многие воры, бандиты и прочие греховодники носят крест (кроме, разве, коррупционеров "государственного" уровня: на этом, неисчерпаемом для воров, поприще "трудятся" люди специальной нации). А те, что с крестами, считают себя вполне верующими. То есть исполняющими слово Нового Завета. (Будто там заповедано именно воровать, убивать, насиловать, врать и так далее.)
Но вор в крестах - это, как ни странно, давняя как бы традиция. Вот и в позапрошлом веке был один такой, "явно" верующий, который - до греха ли, после него ли, не знаю - но имел обыкновение преклоняться пред иконой Богородицы и приносить Ей архангельское приветствие: "Радуйся, благодатная!"
Матерь Божия не отвергала молитвы этого порочного человека. Наоборот, Она просила Господа о его помиловании, и Бог даровал грешнику покаяние. Причем, чудесным образом.
Однажды тот собрался идти на очередное свое "дело" и по своему обыкновению стал на молитву пред образом Богородицы. И вдруг увидел, как из ребра, из рук и ног Младенца пошла кровь. Сильно, струями. Как некогда на Голгофе.
И был он вразумлен, что он и все другие беззаконники вновь и вновь распинают Сына Ея, когда творят свои грехи. (В том числе и мы с вами, братья и сестры.)
Потрясенный до глубины души, этот человек стал по иному уже, сокрушенно, молить Матерь Божию о Её заступничестве пред Богом. И Она не оставила раскаивающегося злодея, молила Сына Своего до тех пор, пока не услышала от Него: "Ныне прощаются ему грехи Тебе ради."
И до конца дней раскаявшийся грешник со слезами и благодарностью молился Матери Божией, по ходатайству Которой получил эту великую, хотя и нечаянную радость прощения грехов своих.
Икона дня нынешнего так и называется - "Нечаянная Радость".

Радуйся, Всеблаженная Богородице, Чистая Приснодево - не остави нас.

В пост начинаешь задумываться о серьезных вещах. Не о злободневных, таких как валюта, кризис, санкции, работа и выступление прейзидента, а действительно о серьезных. Таких как вечность, бессмертие, вера, спасение, молитва.
Вот, что такое молитва? Это те слова, которыми мы о чем-нибудь просим, стоя пред иконой? А если иконы нет? А если слова без молитвослова? А если, а если, а если...
Но вот как рассуждают старцы. Некий брат говорит старцу:
- Мы скорбим, авва, о том, что нет дождя.
- Почему же не молитесь и не призываете Бога? - отвечает авва.
- И молитву творим, и прошение - но нет дождя.
- Почему же не молитесь с усилием?
Вот тут бы и я вместе с братом спросил, что значит, с усилием? Это же не подковы гнуть, и не противника на ковре валить: какое у слова - усилие?
- Хочешь ли знать, что это такое? - спрашивает старец. И поскольку нет лучшего объяснения, нежели объяснение действием, добавляет: - Встанем на молитву.
И простерши на небо руки, помолился. И тот час сошел дождь...

Но дождь-то можно увидеть, а само усилие? Каково оно? Как сжатый кулак? Как зубы стиснутые? Усилие слова молитвенного...

Видел отца Леонида Сафронова. Из Вятки (вернее, из пос. Рудничного, где он - настоятель храма св. Николая, а так же окормляет заключенных в нескольких тюремных церках и молельных комнатах). Батюшка как приезжает в Москву, так сразу же в Покровский монастырь, к св. Матронушке. А потом - к Сергею Есенину, на Ваганьково. Служить панихиду по убиенному поэту. Потому что кладбищенские священники, судя по всему, не делают этого. Веря жидовской лжи о том, что поэт сам повесился, а не убит ими. Будто православный человек может сам на себя наложить руки.
А о. Леонид любит Есенина. Ибо и сам пишет стихи. Не вообще стихи, а русские. То есть сердцем, верным Господу, выстраданные. Русский стих - это ведь дар свыше, в отличие от всех других "даров", которые понятно, откуда.
Есть у батюшки и "Апостол Матфей". И поскольку сегодняшняя всенощная будет совершаться в память именно этого апостола, привожу произведение о. Леонида. (В сокращении.)
АПОСТОЛ МАТФЕЙ
Горем жители умыты:
сборщик податей Матфей
отдохнуть прилег у мыты -
одолел его морфей.
Палестинские дороги
обошел рижебород,
непосильные налоги
с бедных жителей берет.
Нелюбим, как все наймиты,
одиноко одному...
Ныне, мнится, час расплаты.
За спиной, в худой торбе
два таланта, как заплаты:
Этот - Риму, тот - себе.
Под июньскою жарою
он бормочет, как в бреду:
"Свой талант в земле зарою,
а потом за ним приду".
Голова, как куль с деньгами:
всякий вор идет на ум...
Иисус с учениками
вдруг вошел в Капернаум.
"Эй, Матфей! Иди за мною!" -
говорит ему Господь.
Сразу стала неземною
обессиленная плоть.
И такое разуменье
Бог ему задаром дал,
что мытарь свое именье
всем обидимым раздал.
Обошел чужие страны,
побелел до нитки весь,
унося на теле раны
за свою Благую Весть.
Шкурой старою полопав
от воловьих грубых жил,
на костре от эфиопов
за Христа главу сложил.
И без всякого мытарства,
всем святым пути торя,
покатилась в Божье царство
жизнь Матфея-мытаря.

Сегодня во всех у нас удивительное событие - День наших ангелов-хранителей. И всех сил небесных. Предводительствуемых Архистратигом Божиим Михаилом.
С праздником, братья и сестры.
Этот день - полная противоположность тому, в который люди заблудшие отмечали свой хеллувин. Или в весеннее полнолуние - первомай, опять же сатанинский всемирный шабаш. Это "праздники" силе темной, не небесной, но злой, бесовской, люциферовой. Для меня здесь преткновение: как вообще можно бездну - предпочесть Небу? Зачем? От отчаяния, что ли, своего неверия... Ведь есть же возможность - особенно у нас, в Земле Русской - разобраться, что есть свет, а что тьма? Где ангел-хранитель дается, а где вешается уродливый хеллоуимчик? Но да ладно, не об этом речь.
А о том, что мне однажды явился сам Архистратиг Михаил. Я только начал воцерковляться, но уже прочел книгу святителя Игнатия "О смерти". И вот он представляется Архистратигом, а я смотрю: лицо его... ну, точь-в-точь как на одной из икон. Такой же нос с горбинкой, такие же рыжеватые вьющиеся волосы, такая же повязка на них, те же глаза. Только росту - не выше меня. И в плаще черном, подпоясанном черным же пояском.
Я предложил ему сесть. Потому что буквально накануне ночью дочитывал святителя Игнатия. И почему-то особенно твердо запомнил его предостережение: нам, грешным, ангел не может явиться. Ни под каким предлогом. А если уж это случилось, то знайте, что никакой это не ангел.
То есть во сне ли, наяву ли вдруг что-то подобное случиться - не принимайте сие за радостное событие. Вот что говорит на этот счет еще один великий человек, прп. Варсонофий. Если явится даже Сам Христос, "не прельщайся, брат, никогда таким демонским извещением, ибо Божественные явления бывают лишь Святым... а грешники не должны никогда верить таким явлениям, зная свое недостоинство."
Но если видение случилось - к чему оно? Что значит? Как на него реагировать?
Тот же св. Варсонофий отвечает: для того сие посылается, "чтобы нам познавать свои согрешения, свою немощь."
А лучше сразу же, если есть возможность, бежать к духовнику.

С Днем защитников наших ангелов, сестры и братья.

"Было заседание Архиерейского собора Сербской Православной Церкви. Патриарх Павел отправился на вечернюю службу в соборную церковь. Когда вышел со двора патриархии, видит множество припаркованных больших черных автомобилей. Спрашивает священника, который его сопровождает:
- Чьи это такие роскошные машины?
- Наших епископов, Ваше Святейшество. Они на них на Собор приехали, - отвечает тот.
- О Господи, на чем же тогда они бы ездили, если бы не давали обета нестяжания? - изумляется Его Святейшество.
...Нужно добавить, что когда он был еще епископом Рашско-Призренским, то долго избегал того, чтобы для него... был куплен автомобиль. Говорил так: " Пока в каждом сербском доме в Косово не будут машины, и у меня ее не будет".
В конце концов согласился, чтобы был куплен недорогой и чрезвычайно неприхотливый "вартбург".
(Из книги "Будем людьми", о жизни сербского патриарха Павла.)

Было около девяти, когда причастие закончилось. Священник унес Чашу в алтарь и вышел на проповедь.
- В сегодняшнем Евангелии мы читали притчу о плевелах, - напомнил батюшка. - Плевелы всеивает враг рода человеческого. В сердца наши.
Но мы не лишены и доброго семени. Оно дается нам изначально и можно сказать, постоянно, как, вот, и сегодня в храме. Вопрос в том, что возрастает в душах наших? Сорняки или плод чистый, непорочный, добрый? И это непременно будет определяться в каждом из нас в день жатвы.
Но, вот, что мы за люди? - тихо спросил батюшка. - Почему такие жестоковыйные? Почему постоянно, изо дня в день не доброму слову следуем, а злому. Тому, которое всеивает нам телевидение, радио или газетенки, футбольные, театральные и прочие зрелища, всевозможные аналитики и ненужные споры и так далее. О том, что именно вражьему слову внимаем мы, свидетельствует вся нынешняя обстновка и в мире, и в нашем отечестве. Ибо почему происходят все эти наводнения, пожары, разрушения, сама война, наконец? Потому что иначе, как чрез жесткие испытания, чрез страдания мы, получается, не в состоянии обратиться к Богу. Вот почему?..
Эти тихие слова батюшки как-то... тревожно врезались мне в сердце. Пробираясь из храма чрез плевелы рекламы, матерных слов, которые то и дело слышались тут и там, чрез обнаженность женского естества до самых пупков, алчность трутней-эвакуаторов, "зарабатывающих" на откровенном воровстве машин, чрез дым тех, которые из уст своих совершают "каждение" сатане, прорвавшись чрез всю эту повседневную мерзость мира, я, наконец, оказался в офисной келье. И... включил радио.
Как чувствовал, что нужно включить. Было уже после десяти утра. И вся, по всей шкале, информационная свора захлебывалась в крови очередной новости. О-о, какой праздник был у них. С каким рвением, с какой настырностью и подробностью опережая друг друга, смоковали они косточки всевозможных деталей катастрофы в метро.
Я беспомощно опустился на стул. Оказывается, три вагона сложились под землей в гармошку в тот самый момент, когда батюшка говорил проповедь...

Господи, спаси и помилуй нас.

Хорошо, когда не знаешь человека.
Доподлинно не знаешь.
Тогда неизвестны тебе все его слабости, срывы и пороки. И тогда любишь его.
Ведь любовь - это когда пороков не видишь. Просто удерживаются глаза твои от всего, что вредит твоему доброму чувству. И замечаешь лишь хорошее. Исключительно. Будто плохого - у человека, к которому относишься с симпатией - и вообще не может быть. По крайней мере, на время твоей любви.
Вот так, действительно с любовию, смотрю я на владыку Троице-Сергиевского Феогноста. Потому что вижу его только на службе. А бывает он у нас раза два или три в год.
И что мне сразу же в нем понравилось? Что служит поповским чином. Архиепископ, а как батюшка служит. Хотя, понятно, не до конца ему удается, но все же, все же. Нет этих пышных облачений посреди храма, нет обильного каждения, нет крикливого пения, когда он входит в алтарь… да что говорить: иподиаконов - и то нет. Никакой архипастырской свиты. Только владыка да два лаврских диакона.
Не знаю, как где, но у нас он именно так служит. Просто, тихо, смиренно и без электричества. При свечах. И диакона его - тихи...
Причащает он сам. Не взирая на то, много ли, мало народу подходит к Чаше. С крестом стоит тоже сам. И пастырское слово свое тоже говорит сам...
Был день оптинских старцев. И владыка сказал по причастии слово.
Почему, говорит, в прошлом веке интеллигенция тянулась в Оптину? И известная интеллигенция, и обычная - почему?
Потому что это был такой центр нормальных человеческих отношений. Здесь не принимались во внимание ни чины, ни заслуги, ни слава и известность - здесь ко всем относились ровно. По человечески. Как Господь относится к людям - и к добрым, и к не очень, и уж совсем как бы к недобрым - одинаково. Как сказал апостол Павел: для всех я сделался всем, чтобы спасти хотя бы некоторых. (1 Кор. 9, 19.)
А в чем проклятие нашего времени?
В эгоизме. Человек сосредоточен на самом себе. Он не только не в состоянии послужить многим, или хотя бы некоторым, но и самого себя не может привести в нормальное человеческое чувство. Чтобы смотреть, воспринимать, относиться к другим не с позиции корысти, полезности для себя, потребления собою - другого, но по-человечески. То есть с желанием помочь, облегчить, послужить, не говоря уж о том, чтобы пожертвовать себя - другому...
А оптинские старцы поработили себя всем, чтобы спасти хотя бы некоторых.

Так говорил владыка Феогност, но я - примерно, плохо передаю слово его. Что, впрочем, неважно, ибо главное - другое. Что есть, есть у нас пастыри, которые тщаться исполнить наставление апостола: “Пасите Божие стадо… назирая за ним… не для гнусной корысти, но из усердия.”
И вот, еще: “И не господствуя над наследием, по подавая пример стаду.”